Ущелье реки Вивами. Солнце достигло зенита, и тени от высоких скал нарисовали на земле причудливые формы, напоминая силуэты мифических животных. Гулко и тревожно журчала вода. Серебристые струи водопадов лизали стены, в их шепоте, слышалось настойчивое: — Тише...

— Тронулись, — сказал Вик и быстро вышел на улицу. Забыв, конечно, расплатиться, это Сарториусова печаль. Да почему его — Бюро платит.

Светопреставление, вторжение космических пришельцев, вспышки на Солнце испепеляющие Землю и другие кары небесные волнуют людей с древних времен, а в прошедшем 2012 году эти страхи приняли вообще вид всеобщей истерии. Но год кончился, а мы все выжили. Итак, от чего мы должны были погибнуть?

Император Всея Галактики и Прилегающих Территорий, Мудрый и Непревзойдённый, Великий Упс нежился после утренней реинкарнации в потоках мю и ню излучений, когда в его ауру ворвался голос Тайного Советника Хитроумного Гра.

Машины были подержанные, зато дневной пробег ерундовый — Кеслер легко справлялся в одиночку. Второго механика ему пообещали сразу, но тот оказался пока не нужен. Вот когда бизнес раскрутится...

Вик почти бегом выскочил из офиса, открыл дверь машины и бросил Лоре:
— Пересаживайся. Я поведу. А то ты услышишь новости — врежешься.
— Я угадала? Импотент? Эти тетки над ним смеялись? — Лора проворно скользнула на правое сиденье.

«...Посеяв хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить... Литература, театры, кино — все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать... художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства...»

— Значит, со мной точно ничего не случится? Артем оторвал взгляд от репродукции «Заросшего пруда» Поленова и хмуро глянул на худого высокого старика. Тот, не поворачивая головы, пробормотал что-то себе под нос.

Алесь Бабич опустился на корточки, достал из-за пазухи потрёпанную, перетянутую аптечной резинкой колоду карт и взглянул на рассевшуюся в метре напротив Смерть.

Старый Пракоп Лабань остановился, приложил ладонь козырьком ко лбу. Вгляделся в отливающую жирной маслянистой латунью болотную хлябь. Поднял глаза, прищурился — солнце надвигалось на кромку чернеющего впереди леса. Лабань оглянулся через плечо, остальные пятеро подтягивались, след в след, упрямо расшибая щиколотками вязкую тягучую жижу.